Летнее время

Симпэй вовсе не помышлял о возвращении в родной край, чьи береговые линии хранили в себе воспоминания о беззаботных днях, растворённых в солёном бризе и пронзительном крике чаек. Однако трагическая весть, словно безжалостная рука судьбы, вырвала его из привычной токийской размеренности, заставив вновь ступить на до боли знакомый причал. Ветер, несущий запах морских водорослей, казался теперь чужим, а неспешный рокот волн напоминал не столько о спокойствии, сколько о неумолимом течении времени, уносящем с собой дорогие сердцу лица. Усио больше нет. Родная сестра — отважная, светлая, такая настоящая — погибла, бросившись на помощь утопающему ребёнку. Но если местные жители восприняли её смерть как печальную, но закономерную трагедию, то не все готовы были закрыть глаза на тревожные несоответствия. Те, кто видел следы, остававшиеся на теле девушки, говорили, что в них таится нечто выходящее за пределы разумного.

Всё чаще в узких улочках острова звучали глухие, полные суеверного ужаса шёпоты. Слухи, распространяющиеся со скоростью ночного ветра, твердили о зловещих тенях — двойниках, чьё появление неизбежно предвещало смерть. Симпэй, будучи человеком, закалённым в логике большого города, воспринимал эти байки как наивные фантазии деревенских старушек, не стоящие даже беглого внимания. Однако испуганные глаза Мио, его второй сводной сестры, не могли быть игрой воображения — она клялась, что всего за несколько дней до трагедии Усио столкнулась лицом к лицу с собственной копией. Долгие годы, проведённые вдали от этого места, научили Симпэя не поддаваться эмоциям, но теперь, когда случайности складывались в узор, слишком стройный, чтобы быть плодом совпадений, он чувствовал, как привычный мир трещит по швам. Что-то не так. Что-то было скрыто в этих землях, и он, нравится ему это или нет, должен был докопаться до истины.